— Ну? Кто следующий?

Сише подняла руку.

— Можно я, коллекционер Пас? Я умею вживлять душу в морфи, мама мне покупала слугу для тренировки, поэтому…

Пас её болтовню даже слушать не стал. Он посмотрел на меня и произнёс с уже знакомой мне нехорошей ухмылкой:

— Ты будешь следующим.

Книга 2

Эпизод 10

Ну кто бы сомневался, что Пас от меня не отстанет.

— Давай, ЛасГален, покажи мне, как ты умеешь вживлять душу в морфи. Наверняка, после того, как ты справился даже с Богом Гор, то тебе и обычную душу вживить будет раз плюнуть.

Ясное дело, он издевался.

Все знали, что Тайдер ЛасГален не умел вживлять души в слуг, а то что случилось с Богом Гор — это так, почти что случайность.

— Иди, — слегка подтолкнула меня Сише. — Всем интересно, как ты это сделаешь.

По правилам урока, за лишнюю болтовню Пас должен был сделать ей выговор, но он промолчал. Видимо, только у меня были привилегии получать выговоры.

Я стянул с себя куртку, чтобы мой знак коллекционера на руке был виден, и отдал Сише. Затем подошёл к шкафу и посмотрел на ряд бездушных морфи, стоящих передо мной. Выбрал темноволосого мускулистого слугу, с суровым выражением лица и закрытыми глазами. Он стоял третьим по счёту.

«Ну ладно, парень, — заговорил во мне Годфред, — помогу тебе, и пусть твой учитель утрётся. Он мне не нравится».

Я сжал кулак и посмотрел на свой новый накопитель, в котором сейчас имелась только одна душа. Она досталась мне после поединка Мозарта и Кроу-четыре. Довольно символично, кстати.

Если я смогу с первого раза вживить душу Кроу-четыре в морфи, то Пас действительно утрётся, увидев, как душа его слуги переходит к моему слуге.

Все вокруг замерли, наблюдая за каждым моим движением. В том числе, и сам Пас.

Я открыл накопитель, и из красной жемчужины тут же вырвался белый туманный сгусток души. Он завис в воздухе прямо передо мной, полностью мне подчинённый. Эссенция живой энергии, на которой и строится магия коллекционеров.

«Бери душу нежно, но твёрдо, — начал инструктировать меня Годфред. — Никаких сомнений не должно быть. Жизнь этого существа принадлежит тебе, а значит, ты её безраздельный хозяин и можешь делать с ней, что угодно».

Я поднял руку и обхватил ладонью холодный и плотный туман. Моя татуировка стрелы на руке вспыхнула оранжевым светом.

«Веди душу к месту назначения, — сказал Годфред. — Ты должен чётко представить, как эта душа умещается в морфи, и как этот морфи подчиняется тебе. Его жизнь принадлежит тебе».

Моя ладонь вплотную подвела душу Кроу-четыре к слуге.

«Не торопись, — продолжал Годфред. — Не повторяй ошибку того ученика. Дави мягко, но без остановки. И не забывай про Рубеж живого. Потом поможешь второй рукой».

Я перевёл дыхание и начал давить, помещая душу в грудь морфи. Рука не дрожала, как у Гарнека, но сил приходилось прилагать немало. Сразу вспомнилось, как я вдавливал душу в тело Кристобаля. Это было тяжело, но там был человек, а здесь — всего лишь подобие из искусственного материала.

Туманный сгусток вошёл примерно на треть. Скорость и силу давления я увеличивать не стал, продолжая делать это медленно и твёрдо. Где-то на середине сопротивление души заметно усилилось, и мышцы по всей руке напряглись до предела, в правой лопатке заныло.

«Дави… вот так… — комментировал Годфред. — Мне нравится, что ты не сомневаешься, как тот ученик. В нём слишком много сомнений. Кстати, говорят, чем больше у человека мозгов, тем больше сомнений. Только дураки ни в чём не сомневаются…»

«Отвали, Годф, — ответил я ему мысленно. — Нашёл время».

«Это юмор у меня такой, если ты не понял», — хохотнул тот.

Пока он юморил, я вплотную подошёл к Рубежу живого. Наступало самое трудное — полностью вдавить душу и запечатать её в теле морфи. Стрела на моей руке стала будто неоновой — засветилась так ярко, что я сощурился.

А потом задействовал вторую руку.

Левая ладонь легла на правую и усилила нажим, на тыльной стороне мелькнул знак чёрной короны Годфреда. Он появился всего на мгновение и сразу исчез, но этого хватило, чтобы пройти Рубеж живого легче, чем могло бы быть.

Обе мои руки вдавили душу до конца — до того самого момента, пока ладони не легли на грудь морфи.

— Молодец! — воскликнула Сише и захлопала в ладони.

Сегодня она вообще как-то пристально за мной наблюдала и вела себя иначе. Вот на это Пас уже среагировал.

— Сише, первый выговор! Твои знаки внимания ЛасГалену излишни!

— Извините, коллекционер Пас, — стихла та. — Это просто эмоции.

Тем временем морфи открыл глаза и посмотрел на меня. Он был выше на голову, и я глядел на него снизу вверх. А ведь его можно было использовать для тренировок Мозарта и поединков.

— Привет, Кроу-четыре, — негромко сказал я.

Тот кивнул, но позади сразу же раздался холодный голос Паса.

— Это не Кроу-четыре, ЛасГален. Это просто безымянный морфи, которого ты сейчас умертвишь. Можешь начинать.

Я повернулся и посмотрел в суровое лицо Паса.

— А могу я его оставить? Для тренировок, чтобы с ним можно было…

— Нет! — чуть не взорвался Пас. — Это урок по оживлению и умерщвлению морфи, поэтому займись тем, чем нужно!

Я опять глянул в глаза морфи.

— Извини, Кроу-четыре, пока тебе придётся подождать, но мы ещё встретимся.

На лице морфи вдруг отразилось узнавание.

Он узнал меня! Слуга уже собрался ответить, но я опередил его, пока Пас ничего не заметил:

— Кроу-четыре, я хочу, чтобы ты больше не существовал. Отдай мне свою жизнь. Твоя душа — моя.

Морфи закрыл глаза и выдохнул из себя душу. Та моментально поглотилась моим накопителем, а слуга так и остался стоять с закрытыми глазами и приоткрытым ртом.

Странное было ощущение, чувство сожаления и утраты. До этого я только вживлял души, но никогда не забирал их.

Мозарт, глядя на меня, тяжело вздохнул и отвернулся, а Годфред опять заговорил:

«Учись делать и это. Забирать жизнь у слуг — неотъемлемая часть работы коллекционера. Ну и вспомни прозвище, которое тебе дал небезызвестный Артазар. Как он там тебя назвал?».

Мне не хотелось об этом вспоминать. С чего Артазар вообще решил, что прозвище «Ангел Смерти» мне подходит?

Пас ничего не сказал по поводу того, насколько хорошо я справился с задачей. Он сразу же отправил к шкафу Альму Квин, а мне велел встать возле Декса Гарнека. Тот украдкой мне кивнул и прошептал:

— Круто ты всё провернул. С первого раза. Да ещё и Кроу-четыре…

— Гарнек, первый выговор! — тут же отреагировал Пас. — Неужели нельзя помолчать, когда это требуется? Так с тебя вообще ничего не получится!

— Извините, коллекционер Пас, — буркнул Декс. — Больше не повторится.

До самого конца урока мы молчали, чтобы не провоцировать Паса на «выговоры». А урок не закончился, пока Квин с пятого раза не вживила душу в морфи. Она измучила не только себя, но ещё и довела Паса до серьёзного приступа бешенства. В итоге он наорал на неё так, что та насупилась и с психу выпустила сразу две души — четвёртую и пятую по счёту.

Потеряв контроль над одной из них, Квин всё же смогла взять себя в руки и справиться.

А вот с Кайлой Сише всё вышло быстро.

Первая же выпущенная душа уже через пару минут была запечатана в теле морфи, а потом девушка без сожаления забрала его жизнь обратно в свой накопитель. Она даже глазом не моргнула, когда умерщвляла слугу, она не разговаривала с ним, не давала ему имя и не обещала потом встретиться. Было видно, что Сише делает это не первый раз и уже пережила все сомнения на этот счёт.

— Вот так и надо, ученики. Никаких соплей. — Пас даже снизошёл до похвалы: — Молодец, Сише. Ставлю тебе за сегодняшний урок высший бал «три». Остальным — по единице.

— Но Тайдер тоже вживил душу с первого раза… — начала возражать Сише, но Пас моментально её заткнул.